Краеведение

Казимир Лавринович: служил науке и людям

З1 марта в День памяти Казимира Лавриновича собрались в Центре регионоведения Калининградской областной научной библиотеки его друзья, коллеги, ученики, родные, читатели, чтобы вспомнить добрым словом замечательного учёного и подвижника. Казимиру Клеофасовичу исполнилось бы в этом году 75 лет.

«МОЕ поведение не определяется тем, что где-то что-то предначертано, но когда оглядываешься назад – видишь сюжет, не набор фактов, а роман, где все продумано, и нет случайных эпизодов, как в хорошей книге…» Это о своей жизни сказал когда-то Казимир Лавринович в интервью газете «АиФ». Вот так и жил, не размечая, в какой час дня будет «совершать подвиг». Просто дело делал.

А дело было не одно, и всё он успевал. Сегодня мы удивляемся: и как это он столько всего совершил за такой не очень-то и длинный век? Как хватало часов в сутках?

Вот занятия наукой. «Моя докторская диссертация – абсолютно партизанская работа, просто из любви, из чистого интереса к истории науки. Тема – астрономическая реформа, проведенная в Кенигсберге в прошлом веке, и её влияние на астрономию вообще и прежде всего на Пулковскую астрономическую школу. Защитил в декабре 1991 года, а в январе этого же года я еще не знал, может ли это быть докторской работой. Сделал сразу два доклада – в ЛГУ на специальном семинаре и в Пулковской обсерватории, где у меня работал друг, которого я попросил, чтобы он организовал на обсуждение самых сердитых». Это тоже из давнего интервью. А мы сегодня обратим внимание на то, что попросил друга, «чтобы он организовал на обсуждение самых сердитых». В этом и требовательность к себе как учёному, и живой интерес узнать что-то новое от коллег, занимающихся исследованиями в сфере астрономической науки.

Это обсуждение и эта защита стали своеобразной мощной прелюдией к ещё одному главному делу жизни Казимира Клеофасовича – созданию книги «Альбертина», собственно, истории Кёнигсбергского Университета за 450 лет. В автобиографии Казимир Клеофасович пишет: «… это предприятие, которое поначалу могло показаться фантастическим, завершилось хорошо. Я стал первым в России доктором физико-математических наук по специальности "История астрономии". И за книгу взялся, потому что тема нравилась, интересовала издавна. Первая моя статья о старом университете появилась в начале 80-х в университетской газете. Это, по-моему, была вообще первая публикация на эту тему. Правда, эпилог был грустным – редактор газеты получила партийный выговор, и наша идея последующих публикаций провалилась».

Книга «Альбертина. Очерки истории Кёнигсбергского университета» вышла в 1995 году в Калининградском книжном издательстве по заказу Калининградского государственного университета. Книге об учёных Кёнигсберга Казимир Клеофасович предпосылает эпиграф: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки. Екклесиаст, 4». Это так в его духе.

«Альбертина» Казимира Лавриновича стала одновременно памятником деяниям профессоров Кёнигсбергского университета и его собственным. Вот уж чьё имя не забудется никогда.

До 1995 года редкий краевед, может быть, знаток немецкого языка, нашёл бы в каком-нибудь архиве разрозненные сведения о том или ином учёном Кёнигсберга. Что сделал Казимир Клеофасович? Он открыл нараспашку для всех нас кладовую эксклюзивной информации о профессорах «Альбертины» и о жизни в городе Кёнигсберге в разные эпохи. И это результат его кропотливых поисков, многодневного изучения источников в заграничных архивах, российских библиотеках, большой мыслительной работы. Поражаешься широчайшей эрудиции учёного и тому, что историю науки он пишет, избегая академической сухости.

В историческом труде Казимир Лавринович создал коллективный портрет корифеев кёнигсбергской науки, составившей цвет науки европейской: Бессель, Бэр, Хаген, Нойман, Гельмгольц, Вагнер и многие-многие другие. Таким был, например, Герман Минковский, как теперь мы знаем, опередивший в своих научных исследованиях даже Эйнштейна (тот был его студентом, правда, не в Кёнигсберге). Что знали мы о нём до книги Казимира Клеофасовича? Да ничего, может быть, за исключением единиц математиков и физиков. Рассказывая о формировании и развитии кёнигсбергской математической школы, он описывает подробности становления молодых учёных, «троицы» друзей. «Это была счастливая пора в жизни молодых математиков. Именно тогда у Гурвица, Гильберта и Минковского сложилась замечательная традиция ежедневных прогулок «к яблоне» с беседами о математике.

«Научные исследования Минковского были связаны с геометрическими методами теории чисел, выпуклым анализом, электродинамикой, специальной теорией относительности. Он ввёл понятие четырёхмерного пространства, так называемого «пространства Минковского», объединив три пространственных измерения со временем. Эта концепция послужила уяснению глубоких связей между физикой и геометрией», – пишет Казимир Лавринович.

Его ученик, вдохновлённый образом кёнигсбергского учёного и впитавший любовь к физике, математике и астрономии от замечательного своего учителя Казимира Лавриновича, написал стихотворение «Мнимое время Минковского». Оно вошло в поэтический сборник Бориса Бартфельда «Пруса» в 2009 году.

Время не делится. Время длится, давая каждому оставлять следы.

Как хвост кометы, тянется шлейф добрых дел за этим неутомимым человеком. Много лет назад он остался неравнодушным к судьбе Профессорского некрополя, Народного парка и Обсерваторского холма Бесселя. Для него было так важно сохранить память о великих интеллектуалах, мыслителях, учёных, украсивших уже одним только своим присутствием и, конечно, непрерывным поиском истины, Кёнигсберг, доставшийся нам в наследство.

Два года назад, в июне 2014 года на территории бывшего Народного сада был открыт Памятник профессорам Альбертины. Исполнилась мечта Казимира Клеофасовича: он ещё давно, при жизни обратился к власти с конкретными предложениями, как увековечить память о профессорах Кёнигсбергского университета – этот его мощный импульс не потерялся, не затих, а отозвался в сердцах многих калининградцев, и их усилиями создано это памятное место.